Глава IV. Я ПИШУ РОМАН

Мы сидим в кабинете администратора: я и Ромка, барабанщик. Курим. Телефон, который я набираю вот уже в который раз, снова оказывается занят. Ромка юн и глуп, ветер у него бушует в голове. В телефонной трубке слышно.

- А ты кому сейчас звонишь? - любопытствует.

Я и сам ещё не знаю, кому звоню. В руках у меня бумаженция с неказистыми цифрами, полученная от вахтера с равнодушным комментарием "Мадам какая-то"... Номер мне незнаком. Но у меня есть все основания торжествовать начало моей предпринимательской карьеры: буквально накануне я давал в газету объявление на телефон вахты...

- Кому звонишь? Слышь, ты? - интересно Ромке.

- Мадамке одной, - интригую корешка.

У того блестят глаза:

- Слушай, а позвони ты этой, как ее, Наталье. Помнишь? Что к тебе приходила? Рыжая такая. Мне так она понравилась... Позвони, познакомь, а?

Я не реагируя кручу телефонный диск. И тут Ромка начинает кричать:

- Познакомь, слышь? Ну познакомь!!! Чё, жалко? Да?!

- Не знаю, о ком ты говоришь.

- Ну помнишь, к тебе в филармонию приходила? Платье у нее еще такое было...

- Рыжая?

- Ну как рыжая... Темненькая такая. Брюнетка.

- А зовут Натальей?

- Ну я не помню, как ее зовут. Может и не Натальей. Откуда мне знать, она же к тебе приходила... Туфелька у нее еще поломалась.

- А! Так то была моя жена.

- Жена?! - Ромка огорчается, - А чего это я думал, что у тебя нет жены?

- А я хрен тебя знает, чего ты так думал.

Я снова кручу телефонный диск. Ромка молчит, осмысливает. Наконец, подытоживает:

- Ну тогда не знакомь.

- Почему же, - говорю, - при случае познакомлю.

- Слушай, - вспыхивает Ромка, - А с Люськой у тебя что?

- Ты Скрипочку имеешь в виду? Ничего.

- Но ты же с ней всё время...

- Нам домой по пути.

- А...

Я прекращаю попытки дозвониться и, устроившись поудобней, излагаю Ромику сугубо личные вещи; никому другому я этого говорить бы не стал.

- Дело в следующем, мой юный друг. Дело в том, что я пишу роман. Чего глаза вылупил? Слова такого не слыхивал, что ли? Роман. А тут Люська до меня домогается, спасу от нее нет никакого. Ну как домогается. Чуйственно. Я же - человек семейный, а семьянин - прекрасный; об этом я еще в первой главе писал. Понятно, что до Люськи мне нету никакого дела. А она домогается. А у меня как раз сюжет романа такой оборот имеет, и строится мой роман на почтовой переписке - так мною изначально было задумано. Он пишет письма ей, а она - ему. Сначала он письмами своими разжигает в ней страсть, а потом не может от нее избавиться. Но она не знает кто он такой, у нее на этот счет свои иллюзии имеются. А на самом деле потом окажется, что он - старец седовласый и это он от старческого маразма почтовую переписку с юной моей героиней затеял. Ну и другие там всякие мотивы... - Я снова беру в руки телефонную трубку. - Так я однажды подумал: а чего мне изобретать эту переписку! Запрягу-ка я в это дело Люську, раз уж она сохнет по мне! Проиграю-ка я сюжет моего романа в жизни, да и посмотрю, что из этого получится! Так что Люська у меня - кролик подопытный. Принимает она все за чистую монету... Видимо, рано или поздно мне придется за это еще поплатиться... Але! - это я уже в телефонную трубку закричал, - Да... Да... Я... Дырки... И в кирпиче и в бетоне... Простите, как?.. Людмила Михайловна? Понял Вас, Людмила Михайловна... Конечно-конечно!.. Обязательно приду. Все дырочки проковыряем. Все, до единой, говорю, и любого диаметра!..